Сознание возвращается медленно. Вспышки реальности перемежаются с беспамятством. Очнувшись в очередной раз, поворачиваюсь на спину.

Боже, какая длинная ночь. Хочется пить. Облизываю пересохшие губы. И вдруг вспоминаю всё. Безжалостно и резко.

Сажусь и тут же морщусь от боли в затылке. Сдавливаю виски. Моргаю, пытаясь привыкнуть к темноте.

Начинаю различать предметы. Груду камней в углу. Кучу соломы. Подушечками пальцев нащупываю мелкий гравий. Сбоку и наверху тёмные стены и низкий потолок неровной формы. Похоже на… пещеру какую-то?

Замечаю в дальнем углу что-то светлое. Прищуриваюсь, напрягая глаза. Так и есть, там кто-то лежит, а светлое пятно — кажется, чья-то форменная блузка. Сердце ухает вниз: неужели, это Ри?

Ползу на четвереньках в нужную сторону. Маленькие острые камешки царапают ладони и колени. Так и есть, это девушка в форме академии. В темноте не разобрать цвет волос, но они длинные, как у Ри.

Боже, только бы она была жива! Пусть будет просто в отключке, как и я. Пожалуйста!

Тянусь рукой, касаюсь острого девичьего плеча, осторожно переворачиваю девушку на спину.

— Ри? — шепчу в оглушающей тишине.

Никакой реакции. Формирую в руках простенькое магическое плетение первого уровня, золотистый светящийся шарик размером с куриное яйцо. Подношу его к лицу девушки, повторно зову по имени.

Отдёргиваю руки, теряя плетение, и прижимаю их ко рту, чтобы не закричать. Шлёпаюсь назад на пятую точку.

Снова они — чёрные выжженные провалы глаз. Они ужасают, вызывают панический страх. Пячусь назад. Пытаюсь собраться с мыслями. Успокоиться.

Это не Ри!

Я вообще не знаю эту девушку. Сглатываю, тянусь двумя пальцами к её шее. Тёплая. Живая. Если это можно назвать жизнью…

Так, ладно, надо выбираться отсюда и привести помощь. Согнувшись под низким потолком, ощупываю стены. В глубине ниши обнаруживается круглый лаз. Замираю. Прислушиваюсь. Так и есть, кажется, оттуда тянет свежим воздухом.

По величине как раз для меня. Кто-то более крупный навряд ли пролез бы.

Ладони вязнут во влажной земле. Земляной туннель всё не кончается. Сколько я уже лезу по нему? Пять минут? Пятнадцать? Не останавливаюсь. Потоки свежего воздуха и отдалённые звуки гонят меня вперёд. Там выход, точно выход.

Вот уже стало заметно светлее!

Выбираюсь из огромной норы. Не сразу успеваю сгруппироваться и валюсь кубарем вниз с холма, покрытого жухлой травой и усыпанного ветками. Осматриваюсь. Это не ветки. Холм и всё вокруг усыпано косточками каких-то мелких животных или птиц. Они повсюду. Много косточек. Очень много.

Вокруг никого. Тусклый серый свет едва пробивается сквозь верхушки деревьев.

Я в Заколдованном лесу, это без сомнения. В какой-то его дальней части, самой дремучей. Сколько сейчас времени? Ранее утро? Сумерки? Так сразу и не поймёшь.

Облизываю пересохшие губы. Встаю на ноги. Отряхиваю ладони и безнадёжно испачканную юбку.

Несколько раз поворачиваюсь вокруг себя. Куда идти? Какая разница… Главное — подальше отсюда!

Подхватываю юбку и делаю шаг прочь от холма, в сторону густых зарослей. Под ногой хрустит сухая ветка, а грудь вдруг обжигает горячей вспышкой.

— Далеко собралась? — раздаётся за спиной знакомый голос.

Резко оборачиваюсь и вижу вонюч… Чаза. Его когда-то белая рубашка выпачкана в грязи, руки по локоть в крови. Я не хочу знать, чья это кровь.

— Ты совсем спятил? — шиплю на него и показываю рукой в сторону холма. — Ты за это сядешь, ясно тебе?

— Ой, как страшно, — усмехается он, зыркая на меня чёрными глазками сквозь сальные пряди волос, свисающих на лицо. Шмыгает и сплёвывает. — Поболтал бы с тобой, да некогда.

В его руках растёт чёрное плетение-проклятие. Мне страшно. Пячусь назад. Не успеваю — чёрная паутина летит прямо в меня.

Вскидываю руки ладонями вверх и визжу во весь голос.

Грудь обжигает знакомой вспышкой. Как тогда на бревне. Чёрная паутина рассеивается и опадает вниз, так и не долетев до меня.

Чаз недовольно хмурится. Идёт на меня размашистым шагом. Он не похож на человека, с ним что-то не так. Тьма так и хлещет из него, клубится вокруг чёрным туманом.

Я отступаю назад. Ноги ватные, будто это кошмарный сон. Спотыкаюсь о камень, падаю. Отползаю назад, пока не упираюсь спиной в ствол дерева.

Чаз наклоняется ко мне. В нос бьёт запах грязной одежды и пота. Хватает мои руки, зачем-то осматривает пальцы, затем уши, тянется к груди.

— Нет! — пытаюсь отпихнуть его грязные лапы.

Меня сейчас стошнит. Чего он хочет? Хватает меня за воротник блузки, приподнимает над землёй с силой, неожиданной для его субтильного тела.

Шею обжигает болью, и спустя мгновение я вижу на ладони Чаза кольцо на порванной цепочке. То самое кольцо, которое меня силой заставил надеть Арран.

Арран… сейчас далеко и понятия не имеет, во что я влипла…

Теперь понятно, что это были за вспышки — кольцо предупреждало об опасности и гасило проклятия, которые в меня летели. Чаз тоже понимает это. Ухмыляется, показывая неровные жёлтые зубы:

— Вот в чём всё дело. Древний защитный артефакт. Впечатляет. Милая игрушка, больше она тебе не поможет.

— Почему? — выплёвываю ему в лицо. — Что я тебе сделала?

Он выпрямляется, небрежно подбрасывает на ладони кольцо, затем прячет его в карман брюк. Пожимает плечами:

— Я ведь предупреждал, что доберусь до вас, и что вы у меня получите? Думаете, можно издеваться над людьми и вам за это ничего не будет? Будет. Я доберусь. До каждого.

— Я над тобой не издевалась!

— Ты путаешься с Говардом и его прихвостнями, значит, одна из них. Я вас видел вдвоём, и не раз. Не прикидывайся.

Смотрю на него, и понимаю: бесполезно что-то доказывать, он всё для себя решил. Записал меня в подружки Ларса и в свои враги.

— А другие? — киваю на холм. — Вейра?

— Получили по заслугам. Хватит болтать. Времени мало.

Чаз быстро работает пальцами, выплетая из всполохов тьмы чёрный жгут.

— Как это благородно! — внимательно слежу за его кривыми пальцами с чёрными ободками грязи вокруг ногтей. — Втихую мстить слабым девушкам. Парням дать отпор кишка тонка?

— Заткнись, — шипит он и бросает в меня чёрный жгут.

Вздрагиваю, когда чёрная верёвка ударяет в грудь, выбивая из лёгких воздух, и затягивается чуть выше живота, намертво привязывая меня вместе с руками к шершавому стволу дерева.

— Не волнуйся насчёт Ларса и его подсирал, они тоже получат. Все-все получат по заслугам. Включая тебя.

Закатываю глаза, провожая удаляющуюся спину Чаза. Смотрю, как он ковыляет прочь на длинных тонких ногах, смешно раскачиваясь из стороны в сторону и размахивая руками. Такой неказистый и безобидный мальчишка. На первый взгляд.

Что у него внутри — представить страшно. Кто виноват в том, что он таким стал? Ларс? Остальные, те, кто над ним издевался? Но ведь почему-то именно над ним. Почему? Окажись на его месте другой, он повёл бы себя так же? Или нет? Вопросы, на которые ответов не узнать.

В любом случае нет оправдания тому, что случилось с девушками. Мы не Боги, чтобы отбирать чужие жизни. А Чаз, судя по всему, возомнил себя судьёй и вершителем судеб.

Чаз останавливается за холмом. Он больше не смотрит на меня. Дёргаю плечами, пытаясь выпутаться из чёрного жгута или хотя бы высвободить руки, для начала, но в ответ на мои попытки верёвка лишь затягивается сильнее, до боли сжимаясь вокруг меня и ствола дерева.

Чаз что-то бормочет себе под нос. Судя по обрывкам фраз, которые до меня долетают, это тёмная магия, возможно, магия крови. Запрещённая под страхом смерти. Качаю головой: здесь уже одним отчислением не отделаться.

Упорно пытаюсь выпутаться из-под верёвки. Она в ответ безжалостно стягивается вокруг меня всё туже и туже.

Замираю, когда в руках Чаза сверкает лезвие. В следующий миг он проводит им по ладони. Морщусь, а Чазу хоть бы что! На губах застывает блаженная улыбка. Капли алой крови падают на жухлую траву.